Истории о животных #собака

собак и котов. А за это отец соседа подкармливал семейку. В отдельную мисочку клал кусочки вкусняшек. Однажды у воронов произошел бой со стаей ворон, которая откуда-то приблудилась, наверное в поисках помоек. Отец соседа подобрал израненных одного из взрослых воронов и их птенца. Поселил на веранде, кормил сгущенкой и жиром тушенки. Второй ворон бдительно смотрел за лечением, сидя на окне и перекаркивался с пациентами. Они быстро поправились и перебрались на свое облюбованное место в глубине кроны дуба. А в благодарность они стали таскать и класть на веранду разные блестяшки: пуговицы, шайбы, ленточки. Отец соседа посмеивался и складывал дары птиц в коробочку — "на счастье". Но однажды птицы принесли большое кольцо с бриллиантом. Тут уже стало не до смеха. Времена были жесткие. Отец спрятал колечко, никому об этом не говоря. Даже жене, даже сыну. А сам потихоньку как бы невзначай опрашивал соседей — не терял ли кто колечко. Так никто и не нашелся. Перед смертью отец переложил кольцо в коробочку счастья и отдал сыну. Так она у него и хранится — на счастье. Со всеми пуговками, скрепками и шайбами. Семья воронов еще какое-то время жила на участке, а потом пропали. Их тяжелое гнездо тоже распалось. Больше никто не селился в кроне. И никто уже не носил подарков на счастье — грустно сказал сосед. Вон, говорит, повесил скворечник, а все равно никто там не селится почему-то. А жаль.

час свои положенные "ку-ку, ку-ку" долдонит, лет пять как уже. Собака кукушку невзлюбила сразу — может за натуральность долдонства, может потому, что дотянуться до нее не может. Только для Зойки это не повод отступаться. Говорю ж, мастиф — благородных кровей леди, сд@хнет скорее, чем от своего откажется. И вот уже год, каждый час когда кукушка вылезает из своего дупла, собака садится напротив и начинает гавкать. Вы слышали, как лает стокилограммовая мастифиха? Нет? Я вам завидую. Потому что мастифиха может лаять даже и негромко, но мимо ушей ее мнение пропустить сложно, нереально практически. Впрочем, мы в конце концов научились не обрашать внимания, иначе б давно с ума сошли. Дас сами представьте, каждый час одно и то же: "Ку-ку, ку-ку!.. ГРРАФ-ГРРАФ! Ку-ку, ку-ку, ГРРАФФ-ГРРАФФФ! "И так до конца боя. Ага, и в двенадцать ночи тоже, ровно двенадцать раз. Честное слово, мы пытались собаку отучить, чего только не делали — бесполезно. Жена в сердцах хотела кукушку демонтировать, но тут уж я в позу встал — еще не хватало у собственной собаки на поводу идти, да будь она хоть трижды аристократических кровей! Так и привыкли не обращать внимания.

А сегодня оно случилось, в семь вечера. Я даже не сразу понял что, я в другой комнате сидел в это время. Услышал только привычный скрип открывающихся кукушкиных ворот (это китайские часовщики почему-то решили, что дупло со скрипом открываться должно), услышал первое "Ку!.. ", и первое "ГРРАФФФ!... " в ответ, а потом вдруг стало тихо, на целых три секунды. А потом я услышал плач, иначе это не назовешь. Сначала плач был тихим, потом он стал громче, потом совсем громким. Из кресла я вылетел кубарем, не знаю точно что именно я думал в это время, но липким потом покрыться успел. Вбегаю в прихожую где живет кукушка и вижу картину: на полу перед часами сидит Зойка, и по ее и так грустной мастифьей морде бежит слеза. Зойка, не отрываясь смотрит на тупо молчащую кукушку, свесившуюся из дупла, и плачет: "Ау!..... Ау!... "Ритмично плачет, в том же темпе как она весь этот год на кукушку рычала. И лапой в сторону пластмассовой птахи делает, то ли пожалеть, толи помочь ей хочет, но не достает...

Объяснять Зойке, что пластмассовое чучело ни помереть, ни заболеть не может, я не стал. Просто опрометью кинулся за новыми батарейками, подтрясывающимися руками их поменял, и вернул стрелки назад, на семь часов. Кукушенция, как и ожидалось, по смене батареек заползла со скрипом внутрь, потом с тем же скрипом вылезла обратно, и задолдонила привычное "Ку-Ку". Ну и "ГРАФФ-ГРАФФ" в ответ было оглушительным, Зойка разве что не плясала, и с таким собачьим счастьем она на меня смотрела, наверняка решила, что я самый великий в мире доктор.

В восемь вечера все было в порядке. Ку-ку и ГРРАФФ-ГРРАФФ эхом ходили по дому. Зойка по-прежнему хотела добраться до кукушки и сожрать ее. Все, как обычно...

Одному радуюсь, что все это случилось пока жена с сыном в отпуске были. Они б мне, наверняка, смену батареек у проклятой кукушки не простили. А так – нормально, "Ку-ку, и ГРАФФ-ГРАФФ", каждый час, и в двенадцать ночи тоже. Все лучше чем слушать собачий плач по ее непримиримому другу.

Скажем, акцент в баре дорогого космополитического отеля преимущество, предлог для знакомства и разговора.

А вот в баре байкеров, например — совсем наоборот, лучше не привлекать внимание к своему акценту...

Есть ли он у меня?

Разумеется, есть, я приехал в зрелом возрасте и довольно быстро освоил язык, особенно быстро будучи интерном, где дисциплина и нагрузки полувоенные, язык резко улучшился за счёт простого желания выжить и закончить очень тяжелый год.

А вот акцент никуда не делся, стал полегче, только и всего...

Понимать меня понимали, в Калифорнии все откуда-то приехавшие, вавилонское столпотворение языков и акцентов, никто по этому поводу не заморачивается — ну и ладно.

Надо отметить, что мой акцент достаточно типичный, восточноевропейский — в моём случае его можно назвать" русским".

В отличие от большинства эмигрантов я живу в удалении от русскоговорящих центров, что позволило мне медленно но верно улучшать английский, чуток подправить произношение.

Однако усталость, плохое настроение или выходные с семьёй и русским общением немедленно вызывали рецидив тяжёлого русского акцента.

Что мне однажды и пригодилось.

Собачник я опытный и сознательный, прогуливая свою стаю числом от 3 до 6 собак я неуклонно следовал требованию жены: хочешь чтобы твоих собак любили — подбирай за ними.

Это стало привычкой, второй натурой.

Гулял я с ними много: уставшая собака менее склонна к шалостям да и меня это отвлекало от мрачных мыслей.

Надо также сказать — собаки в нашем месте есть почти у каждого, к собакам отношение очень душевное, заботливое, увидев одинокую собаку все соседи бросались на помощь чтобы вернуть владельцу.

Правду, однако, надо сказать — не все подбирали и не всегда...

Через поле для гольфа располагался кооператив, дома были поделены на 2-4 доли, каждая со своим двором.

И своим советом домовладельцев.

И своим председателем, маленьким говнюком, прыщом с полномочиями и апломбом.

Он-то и решил объявить войну собакам и взял на себя добровольную миссию по борьбе с этими вредителями и их владельцами.

Точнее, исключительно с одним владельцем — мной.

Почему он меня выбрал, не знаю — наверно, почуял мою уязвимость и упадок жизненных сил.

В его кооператив я не входил, мой дом был полностью мой, точнее мой и банка, ещё точнее — больше банка, чем моим.

Повлиять он на меня не мог — он решил меня воспитывать, читать лекции о вреде собак наносимых его излюбленному кооперативу, его травяному покрову и его финансам...

Послушать его — я единолично разорил кооператив и пустил по миру его владельцев.

Дальше — больше, не встретив отпора, он пошёл ва-банк, эти улицы частные, только члены клуба и кооператива могут ими пользоваться, забирай собак и уматывай...

Пошёл в клуб проверять — бред и враньё, клуб частный, да, улицы же общественные, для всех, людей и собак, без ограничений.

Вежливо послал его нах[рен], посоветовав проверять информацию и не вводить себя и других в заблуждение.

Он поменял тактику, галопом бегал проверять подобрал ли я за своими собаками, следил за мной из машины, маленького гнусного бимера, медленно крадущимся за мной от момента выхода из дома до конца прогулки.

Я терпел, не шёл на конфликт — честно говоря, это был период полного упадка духа, меня обессилили семейные потери, проблемы с финансами и детьми.

Пока в один день мне это резко остоебенило: шёл мелкий дождь, собаки артачились, бессонница замучила, устал на работе, взбесился, когда он на бимере в третий раз медленно проехал, шпионя.

Я махнул ему рукой, притормози, мол, поговорим.

Он остановился.

Я приблизился и заговорил тихим хриплым голосом с придавленным бешенством, моментально войдя в образ, усилил акцент до крайности и использовал все глупые голливудские стереотипы: налитые кровью глаза, небритая усталая рожа, неторопливые угрозы...

Но больше всего на него действовал акцент, я это почуял сразу.

Итак, диалог.

Ваша машина кружит уже третий раз, третий раз вы медленно проезжаете рядом со мной.

И вы наверно, не знаете, что я в своём прошлом в моей старой стране усвоил: один — два раза может быть случайностью, третий раз скорее всего из машины будут стрелять на поражение, так что не обижайтесь, пожалуйста, это просто рефлексы — я брошусь на машину, разобью окно и вытащу вас из машины.

А вытащив — я оторву вам голову и помочусь на ваши мозги, тебе всё понятно, маленький ублюдок?!?!?

Он, довольно ошарашенный, задумывается и выдаёт свою угрозу:

Я знаю, что вы врач и я знаю где вы работаете!!

Напугал ежа голой жопой, мой ответ его сильно озадачил:

Ну и что?!?!

Зато я знаю, где ты, гнида, живёшь и не поленюсь навестить тебя с ответным визитом, с подарками.

Вали отсюда, пока цел!

Уехал, с ускорением и небольшим заносом, сначала в одну, потом в другую строну, торопился, наверное, чего в дождь делать не следует.

Всё, больше никогда он за мной не следил, другие собачники каким-то образом узнали о конфронтации и из чистой солидарности изменили свои маршруты, с обязательной остановкой на его клумбах.

Такая история приключилась.

О, почти забыл, послесловие: гуляю собак, шериф проезжает мимо, останавливается, председатель приходил, на тебя жаловался, якобы ты ему угрожал?

Я рассказал ему всё, почти, пропустил только своё хулиганство.

Шерифу это не понравилось, никто не имеет право так надоедать и наезжать, это не его работа, он мог пожаловаться нам, следить он не имеет право, я с ним поговорю, чтобы он держался подальше от тебя.

Да и ты его старайся избегать, в прямые разговоры не вступай, если что — заезжай к нам, мы разберёмся без конфронтации.

Спасибо, шериф, сказал я и потрусил с собаками домой...

лапку! А больше нам не было нужно. Пес был умнейший; жили мы в панельной блочной многоэтажке — слышимость такая, что подружка-соседка, если я чихну, из своей квартиры желала в ответ "Будь здорова! "; так вот, Агат каким-то образом понимал, что дома шуметь нельзя, за это не похвалят. Причем не только его, но и хозяев. За счет этого мама часто развлекала гостей таким вот цирком:

Мама: Агат! Сидеть!

Садится.

— Агат! Лежать!

Ложится.

— Агат! Дай лапку!

С умильным выражением на морде, стуча хвостом по полу, подает лапу.

— Агат! Голос!

Это надо было видеть: наклонённая на бок голова, взгляд снизу вверх: "Хозяйка, ты чего? "

— Агат! Голос!

Агат ложится, кладет морду на лапы и приоткрывает пасть: "Ты серьезно? "

— Агат! Голос!

Агат садится и медленно беззвучно приоткрывает пасть: "Ну, будем считать, что я гавкнул, или как? "

— Агат! Ну голос же!

С выражением: "Ну вы сами этого хотели", тихо-тихо, но внятно:

— Аф...

Вот все команды выполняет, но "Голос" — чисто символически, да и то — после уговоров.

... Как-то к маме на улице привязалась троица пьяных хулиганов. И тут сразу выяснилось, что гавкать Агат умеет не просто громко, а ОЧЕНЬ громко: на невероятно низких, гулких, басовых нотах, словно кто-то колотит в пустую цистерну. И рычать - тоже умеет, с грозным рокотом грома. Но это был единственный случай на моей памяти, когда Агат действительно "подал голос": во всех остальных случаях это всегда было тихое, вежливое "Аф... "Интеллигентный был пёс...

Ну увидит, и что с того? Но сам соглашаюсь: давай, поплыли. Берем мы удочки, сталкиваем лодку в воду — поплыли. Я — лицом по ходу, друг в обратную сторону смотрит. Вдруг он заругался: "Ах ты, зараза! Опять заметила! Смотри, смотри! "Я оборачиваюсь — и натурально обалдеваю: по морю нас догоняет кошка! Вплавь! Волны ее вверх-вниз качают, а она легонькая, лапками загребает, и волн совсем не боится, только хвост по воде расстилается. Хвостом этим она за собой "подруливает", плыть себе помогает. Ну, мы, конечно, остановились, выловили ее из воды, взяли в лодку. Друг объяснил: эта кошка — особой породы, называется "турецкая водяная кошка Ван". Ему ее из Турции и привезли. Она, говорит, моря совсем не боится, плавает, когда хочет, подолгу, и рыбу очень любит. А уж до чего умная! Она увидела, что ни удочек, ни лодки на месте нет, и догадалась, что хозяин на рыбалку поплыл, а ее не взял; вот и бросилась догонять вплавь. Я спросил: а если бы мы не заметили ее и не остановились? Он отмахнулся: своим бы ходом, говорит, добралась, тут недалеко, я всегда в одном месте рыбачу, она знает. Такая вот кошка! "

Честно говоря, я так сразу не поверила: как же кошка могла в открытом море направление держать? Лодки ведь она видеть не могла — кошки вдаль вообще очень плохо видят, да и горизонт ее зрения невелик. Но потом уже другой человек, профессионально работавший с собаками, объяснил, что в безветренную погоду над водой какое-то время висит запах, и собака может искать хозяина по запаху "верхним" чутьем; почему бы тем же "верхним" чутьем не пользоваться и кошке? А чувство направления у кошек врожденное. Вот вам история про водоплавающую кошку: хотите — верьте, хотите — нет!

за хорошее поведение, хозяйка совала ему в зубы записку, в которой просила сестру угостить собаку шоколадными конфетами, от которых колли была без ума, а впоследствии хозяйка возвращала сестре стоимость конфет. Со временем сестра, уже не читая записки, знала, что, если у пса в зубах записка, то ей следует дать полакомиться конфетами.

Так продолжалось довольно долго, пока однажды сестра не заметила, что пес чуть ли не каждый день стал приходить с запиской в зубах. Когда, она позвонила хозяйке собаки, оказалось, что та уже давненько не отправляла с псом никаких записок. Стало ясно, что собака, сообразив, что конфеты перепадают ей только при наличии бумажки в ее зубах, стала каждый раз по дороге в столовую подбирать первые попавшиеся бумажки и таким образом лакомиться чуть ли не каждый день.

Эта история была рассказана в каком-то американском журнале лет десять назад, но я ее запомнил только потому, что она перекликается с тем, что происходило с собакой, жившей у нас в семье, когда я был еще совсем ребенком.

Это был обыкновенная дворняга, которую все звали Ботик, потому, что мне было трудно выговаривать его настоящую кличку — Тобик. Каждое утро он вместе с моей мамой, которую он обожал, отправлялся к ней на работу. Там у него была своя "дневная" компания, было свое место около маминого стола, где он мог подремать, была своя пассия — кокетливая, но абсолютно недоступная болонка, которую хозяева выводили обязательно на поводке.

Мама с Ботиком обедали дома, а после обеда снова отправлялись на работу.

Мама работала, как тогда было принято, шесть дней в неделю, а в воскресенье, естественно, оставалась дома. Но у Ботика, видимо, дела там были и в выходные дни, и по воскресеньям он один без мамы отправлялся

"на работу", как обычно вовремя появляясь к обеду и снова пропадая до вечера. И все бы это было не столь и необычно, если бы не одна деталь — мама работала довольно далеко от дома и на работу они с псом ездили на автобусе. В выходные же дни Ботик тоже ездил на автобусе — но уже в одиночку, и тем не менее безошибочно выбирая только автобусы своего маршрута и никогда не путая "свои" остановки.

Все это было очень давно, уже много лет нет мамы, но, когда в прошлом году, будучи в командировке в городе моего детства, я случайно встретил старушку, в которой узнал бывшую мамину сослуживицу, и представился, она, вспомнив добрым словом мою мать, вдруг улыбнулась и сказала:

— Удивительно, но на днях моя приятельница, которая в те годы работала кондуктором автобуса, вспоминала вашего Ботика...

же великодушно была организована очень давно нашей дворничихой.

Она с трепетом отнеслась к подброшенным ранним утром в первый раз котятам, которые и стали первыми постояльцами приюта. Дальше она их подняла на ноги и раздала в хорошие руки, а сарафанное радио тут же подтвердило отличную репутацию заведения.

Сейчас там контингент в прямом смысле разношерстный, от милых котят в коробке до упитанного пожилого кота на солнышке.

Теперь ещё и регулярное питание, которое организовали мама с дочкой из соседнего дома.

Не могу подобрать ни один эпитет, который мог бы точно охарактеризовать их поведение и мое к ним отношение, после того что увидел вчера.

Напомню, процесс происходит по вечерам, и в рабочие дни, как правило, я приезжаю поздно, вижу либо финал кормления, мама с дочкой уже с полосатыми сумками готовы уйти или след их уже простыл.

В выходные дни с этим событием не пересекался, был в разных фазах с происходящим и если видел что-то, не так внимательно наблюдал.

Так вот вчера, приехал раньше обычного, запарковался напротив, вижу все отчетливо и в деталях. Дюжина котов и кошек расселись вокруг кормильцев, каждый на своем персональном листе картона, индивидуальной миской, все помечено маркером. Как в шикарном ресторане происходит смена блюд, вместо первого, подается второе и компот, все спокойно ждут своей очереди, чинно и благородно.

Нет это не сухой корм для жирных котов, это приготовленная в домашних условиях сбалансированная пища, подозреваю что в соответствии именно с учетом пристрастия каждого персонажа с картонки будь то "мурка" или "васька", где думаю присутствует и диетический вариант.

Почему уверен, просто час спустя примерно, встретил этих мадам в ближайшем супермаркете, и могу теперь с уверенностью сказать, что диплом о высшем образовании есть у обеих, а разница в возрасте примерно двадцать лет.

Они закупались явно не на один день свежей рыбой, посетили овощной и мясной отдел, где краем уха слышу разговор:

— Ну и что нашему Марселю купим?

— Ну не с общей же кухней наравне?

Речь явно идет не про мужа или зятя, а про собаку вообще невозможно подумать.

— Хорошо сегодня курочкой гриль его побалуем...

не надо очеловечивать — они другие. Для меня ближе теория, что человек это тоже животное, тоже другое, но один из видов класса млекопитающих. И приручили мы именно самых себе близких, понятных и по разуму, и по эмоциям. Но главное — по склонности к игре и юмору. Тоскливо было нашим предкам, наверно, среди тучных стад коров и баранов. Нет юмора — значит, только на мясо, молоко и шерсть. Есть юмор — привет, родственная душа!

Во всем мире нашлась только одна нация, для которой собаки традиционное блюдо — это всепожирающие корейцы. Но и там это редчайшая экзотика. Даже еще более всепожирающие китайцы содрогнулись есть собак. Саранчу какую, жуков, пауков, гусениц, гнезда стрижей, вылепленные из помета — пожалуйста. А вот собак — нет.

Если хорошо поискать по планете, можно найти и племена каннибалов. А вот племена традиционных кошкоедов вообще неизвестны. Почему?

Вспоминаю бабушкину кошку Марусю, в Камышлове. Они любили подкалывать друг дружку. Бабушка делала необыкновенно вкусную сметану, и Маруся на нее вдруг подсела.

— Маруся, да хватит тебе уже! Вон как тебя разнесло! И мышей совсем не ловишь!

До сих пор помню этот оскорбленный взгляд Маруси. Она не сказала ни слова. Просто молча и с достоинством удалилась.

А минут через пять началось шоу дохлых мышей у порога. Внутрь она их не заносила, потому что в квартире дохлые мыши ни к чему. Маруся их складировала снаружи, и не ела их принципиально. Типа, голодовку объявила. Длилась эта драма часа два. Наконец бабушка устала сметать мышей в совок, рассмеялась и щедро налила Марусе свежей сметаны. Мир между ними был восстановлен, мышиная осада прекращена тут же.

Сейчас думаю, а может они нарочно тогда устроили для нас, заезжей детворы, эту комедию.

Слово "питомец" к Марусе никак не подходило. Мы, пришлые городские дети, ее своей питомицей никак не считали — ее питали не мы, а бабушка. Но кошка, умеющая добывать мышей хоть из-под земли, в бабушке как в кормилице тоже не нуждалась. Ей нравились бабушкина сметана и сама бабушка.

Мы гордились, когда поймали в соседней реке такую рыбешку, что Маруся ее, внимательно оглядев, решилась съесть. После случая с мышами она походу стала следить за диетой и жратвой увлекалась меньше.

А что же до очеловечивания.. Наоборот, рядом с ней мы чувствовали себя слишком суетливыми, нетерпеливыми, нелепо мечущимися приматами. Открывали в себе все несовершенства нашей породы.

Уже во взрослой жизни, где-то в Тае, я вдруг вспомнил ее, когда увидел одного буддисткого монаха - то же слегка насмешливое, но светлое спокойствие. Как будто они прожили тысячи жизней, и сами над собой прикалываются, что им всё мало.

Однажды во дворе на нее вдруг напал пёс. Юный, нескладный, довольно крупный. Бросился в атаку с задорным лаем. Маруся могла взлететь на дерево, но.. жизнь маленького городка скучна. Когда они скрылись в беге за углом дома, мы взволновались — бросились гурьбой отбивать нашу Марусю от обезумевшего пса.

Не помню уже, на втором ли, третьем круге вокруг рокового дома до нас наконец дошло, что Маруся нас всех просто троллит. Какое-то бесконечное вращение. Когда мы разглядели, как уверенно она держит дистанцию, то вселяя в пса надежды, что он ее наконец схватит за хвост, то повергая его в отчаянье, уходя в отрыв, мы запыхались и остановились. Стали спокойно ждать, когда эта парочка вывернет из противоположного угла. Ну и пропустили самое интересное — Битву. За домом послышалось аццкое шипение, пронзительный взвизг, и кругооборот пса и кошки в природе пошел в обратную сторону — теперь она гналась за ним. Все так же аккуратно соблюдая дистанцию, как на хайвее.

Второй раз я вспомнил о Марусе совсем недавно, перечитывая историю 1812 года — бегства русской армии от Великой Армии Наполеона, в сущности, от всей Европы. От самой границы до Москвы и еще дальше. Было от чего бежать. А потом преследование великого полководца до самого Парижа..

облегчением помахали ей вслед. После чего немедленно отправились по банькам и домикам улучшать и далее демографическую ситуацию России.

Путь колонны лежал по бесконечным лесным тропинкам к Медвежьим озерам, купаться. В этих просторах немудрено и заплутать. Правили путь несокрушимые пенсионеры на неубиваемых великах сталинской эпохи, обкатанных ими еще в собственном детстве. Под колесами корни и сосновые шишки, часто попадались мостки через топи, двигались медленно. Всю эту колонну успевал многократно обежать кругами другой несокрушимый пенсионер — овчар Мухтар, по бывшей профессии пастух многотысячных овечьих стад. Он яростно лаял на отстающих, придерживал далеко вырвавшихся вперед, но в общем-то грустно понимал, что занимается полной фигней. Не его масштаб.

Догадываюсь, у него грудь захватило от счастья, когда вся эта группировка вырвалась на оперативный простор. Лес кончился. Впереди была бесконечная опушка с пасущимися на ней коровами. Числом до сотни. Мухтар забыл о незначительной кучке велосипедистов, налетел на разбредшихся коров, быстро сбил их в компактное стадо и решительно погнал его в одному ему известном направлении.

Коровы шагали бодро, как демонстранты на 1 мая. Направление шло в близлежащий лесок.

Велосипедная экспедиция спешилась и с охренением наблюдала за этим новоявленным Моисеем. Коровы забились в лесок и недоуменно мычали. На эти звуки наконец проснулся настоящий пастух. Отчаянно матерясь, хромая и подпрыгивая, понесся на выручку. И тут Мухтар оглянулся наконец на свою группу. Всем, кто хоть немного знает собак, стало понятно по его морде — пес просто ржал: )